Шёпот Клодианы прозвучал не слишком сердито, но всё же недовольно, когда она увидела очередной неловкий жест подруги, которая явно волновалась. Нет, сама Клодиана, конечно, тоже испытывала некий страх, сродни первобытному, но по крайней мере у неё не дрожали руки, а на лице не отразилось ни единого следа беспокойства. Желание довести дело до конца оказалось куда сильнее опасения. А потому линии выходили из-под её руки ровными и аккуратными, а пламя свечи в руке поднималось в темноте ровно и почти не дрожа. Клодиана закончила свою часть пентаграммы, подождала, пока Гариса поднимет на неё глаза, после чего перелистнула книгу на нужную страницу. Отступать уже поздно. Да она и не вздумала бы отступать.
- Начали? - скорее сказала, нежели спросила женщина, сглотнув.
Клодиана приопустила веки. Женщине почему-то казалось, что именно так проще всего отрешиться от окружающего мира, не отвлекаться на шелест деревьев, редкие вскрики полуночных птиц и те приглушённые звуки, которые являются неделимой частью кладбища в такое время суток. Она бы, наверное, и вовсе закрыла глаза, но нужно было скользить взглядом по строчкам, чтобы не пропустить ничего важного, не сбиться, не ошибиться... Её голос, сперва всё-таки немного дрожащий, постепенно усиливался, словно поднимаясь по несуществующим ступеням, ведущим от робкой надежды до решимости. По позвоночнику от затылка до талии и даже чуть ниже скользнула едва ощутимая волна, заставившая Клодиану поёжиться - но уже не от страха, а от предвкушения того, что должно было случиться, просто обязано было получиться, не могло не произойти!
...
Клодиана приглушённо выдохнула, только сейчас поняв, что всё это время не дышала. Просто забыла. Полчища мелких мурашек - и откуда их здесь столько? - маршировали по её позвоночнику сверху вниз, снизу вверх, пересекали спину по диагонали, двигались в разные стороны, должно быть, рассыпавшись по всей площади спины. Пакостные муравьи абсолютно не желали быть сброшенными со спины усилием воли, зато мысли о них не позволяли липкому страху затопить сознание. Клодиане совершенно не хотелось бояться, потому она старалась оставаться как можно более спокойной и уравновешенной, насколько это вообще было возможно в это время. Спокойствие давалось с трудом. Но всё же она решилась поднять отчего-то потяжелевшие веки, и несколько коротких мгновений (которые, впрочем, с той же долей вероятности могли оказаться долгими минутами, ведь время здесь было измерять не по чему) просто смотрела, как горит пентаграмма. Горит холодным пламенем, которое едва не ослепило её, Клодиану, да и, пожалуй, могло привлечь сюда кого-нибудь лишнего. Но ведь полыхало же! Полыхало! Значит, у них всё-таки получилось! Даже полчища мурашек постепенно начали исчезать с её спины, должно быть, испуганные пламенем.
Второй раз Клодиана выдохнула уже не так натужно, после чего попыталась повнимательнее вглядеться в центр нарисованной фигуры, чтобы увидеть... Что? Что-нибудь. Должно же там что-то быть! Ведь у них получилось, у неё получилось! Что-то должно быть... Что-то...
...
Кажется, руки её наконец перестали дрожать. Зато в глубине сознания зародилось чувство, появления которого Клодиана вовсе не ожидала. Восторга от сознания выполненной цели - да. Предвкушения того, чего можно будет достичь впоследствии, - да. Гордости за то, что она смогла совершить нечто, что большинству обывателей лишь грезится в страшных снах, - да. В конце концов даже неприятного, но вполне предсказуемого страха - как ни крути, а он является частью человеческой натуры, даже если его постоянно удалять из своего сердца. Но вот удивления женщина не ожидала, а ведь именно это чувство сейчас царило в её душе.
Она предполагала, что демон будет не человекоподобным, может быть, даже уродливым и страшным. К этому женщина была совершенно готова и, должно быть, ни единого муравья не прибавилось бы на её спине, даже увидь она само воплощение вселенского ужаса. Хотя бы потому, что это было ожидаемо и предсказуемо. Теперь же она была растеряна. Страж Пределов? Будь сейчас более подходящее время, Клодиана, пожалуй, иронично хмыкнула бы. Вот только не верить своим глазам не получалось. Появилась было мысль о том, что демоны таким образом отводят глаза наиболее доверчивым людям, но была на время отброшена за нелогичностью. На время. Глядя прямо в пылающие отражённым пламенем глаза стоящего в центре пентаграммы существа (Демона? Человека? Стража?), женщина пыталась уловить хоть толику эмоции в его лице. Не отводя взгляда, Клодиана набралась смелости и, сглотнув, чтобы голос её не прозвучал слишком неуверенно, произнесла:
- Приветствую вас... кто бы вы ни были, - и всё же голос оказался чуть более хриплым, чем обычно.