Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле. ©N.Machiavelli
Как звучит расстроенный инструмент? Надсадно, устало, измученно и совсем не так, как ему следует. Нужно подтягивать струны или, пользуясь камертоном, старательно подбирать звучание многочисленных чёрно-белых клавиш, не допуская ни единой ошибки. И тогда инструмент обретёт прежний голос. Вот только с людьми дело обстоит иначе да и, будучи «испорченными», они порождают совсем иное ощущение. Куда более хаотичное и непредсказуемое.
Паренёк был совсем плох. Маркиз даже не был уверен, что бедняга понял, о чём у него спросили, а отсутствующий взгляд и вовсе говорил об обратном. «И как только его занесло сюда?» - пронеслось в мыслях мужчины, так же беззвучно подкрепившего своё раздумье крепким словцом, мало подходящим аристократу. Хуже всего было то, что отсюда далеко добираться до палаццо Амадори, а по мальчику было видно, что он и шагу толком ступить не может. Данте, придерживая паренька за плечи, хмурился, пытаясь придумать наилучший выход. Воспоминание о компании гондольеров, кутящих в двух-трёх поворотах от места встречи с мальчиком, оказалось спасительным, и больше Амадори не раздумывал.
Сняв верхний сюртук, он накинул его пареньку на плечи. Не ахти какое спасение, но хорошая ткань хранила тепло тела маркиза, а потому хоть немного должна была согреть. Наклонившись, Данте подхватил мальчика одной рукой под колени, другой обнял за плечи и, выпрямившись, поднял его на руки. Юноша оказался болезненно лёгким, хотя, пожалуй, даже в лучшие времена вряд ли мог весить намного больше. Прижав свою неожиданную ношу к себе, Данте быстрым шагом, почти не испытывая затруднений от сомнительной тяжести на руках, направился в ту сторону, откуда пришёл. Ещё издалека он услышал говор гондольеров и как никогда ранее обрадовался звуку человеческих голосов.
«Они уже завершили работу на сегодня и решили отдохнуть с бутылочкой чего-то крепкого». «Нет, почтенный господин, они не настроены отказываться от своей идеи, если только»… «О да, конечно, синьор может не беспокоиться, за такие деньги его доставят в три весла со скоростью, которой могут позавидовать экипажи в городах на суше». «Что вы, синьор, о чём речь, никаких вопросов».
Деньги способны решить многое, и через несколько минут к маркизу подбежал мальчишка, сын кого-то из гондольеров. За мелкую монетку он с радостью согласился быстро сбегать по указанному синьором адресу и передать послание почтенному доктору Скарлатти, чтобы тот как можно скорее явился в палаццо Амадори. Обрадованный обещанием получить втрое сверх, если обернётся быстро, сын гондольера тут же растворился в темноте, а маркиз назвал уже свой адрес, попросив доставить его домой как можно быстрее. К приходу Скарлатти, старого доктора, не первый год являвшегося личным врачом Амадори и по совместительству за весьма немалое вознаграждение регулярно навещавшего приют для женщин, владельцем коего был маркиз, Данте надеялся более-менее привести незнакомого юношу в чувство. Или хотя бы согреть и напоить горячим. Предпринимать что-то ещё до осмотра опытного доктора было бы верхом неблагоразумия.
Всё время, пока гондола и впрямь довольно быстро двигалась в лабиринте венецианских каналов, Данте прижимал мальчика к себе, делясь своим теплом – погода стояла промозглая, от воды вдвойне веяло прохладой, к тому же, похоже, беднягу знобило. Амадори даже толком не разглядел свою находку, пока гондола не добралась до его палаццо и маркиз, расплатившись с гондольером, направился в свои владения, по-прежнему бережно прижимая к груди свою ношу.
- Джузеппе, горячий травяной чай, быстро. И приготовьте к приходу доктора Скарлатти тёплую воду и полотенца. И ещё воду для ванной, - едва войдя и увидев своего слугу, распорядился маркиз. Подумав, добавил: - Потом подготовьте гостевую комнату на втором этаже. Но это позднее.
Не задавая лишних вопросов и привычно не обращая внимания ни на что, кроме непосредственно приказов – словно хозяин явился не с неизвестным бесчувственным мальчиком на руках, а под руку с прекрасной девой в облике Мадонны, - слуга отправился выполнять приказ, а маркиз поднялся по лестнице на второй этаж палаццо, где находились его личные покои и несколько гостевых. Последние, конечно, всегда могли принять гостя, однако прежде следовало бы немного подготовить постель, проветрить, поэтому Данте решил, что пока лучше будет отнести мальчика в ту комнату, в благополучном состоянии которой уверен – в свою.
Войдя в спальню, где предусмотрительные слуги успели поставить два подсвечника по бокам от широкой кровати, Данте опустил мальчика на постель и, освободив от своего сюртука, внимательнее вгляделся в его лицо. И только сейчас маркиз смог толком рассмотреть свою находку – молочную кожу сейчас болезненно бледного, но всё же очаровательного лица, вьющиеся волосы, чуть затуманенные глаза в обрамлении густых ресниц. «Красивый…» - как будто мельком подумал Данте, невольно улыбнувшись, хотя тут же посерьёзнел.
- Надо снять с тебя одежду и укутать. Сейчас принесут горячего чаю, - глядя в глаза мальчику, проговорил маркиз, а ухоженные музыкальные пальцы уже пробежали к застёжкам на одежде нежданного подарка судьбы.
Паренёк был совсем плох. Маркиз даже не был уверен, что бедняга понял, о чём у него спросили, а отсутствующий взгляд и вовсе говорил об обратном. «И как только его занесло сюда?» - пронеслось в мыслях мужчины, так же беззвучно подкрепившего своё раздумье крепким словцом, мало подходящим аристократу. Хуже всего было то, что отсюда далеко добираться до палаццо Амадори, а по мальчику было видно, что он и шагу толком ступить не может. Данте, придерживая паренька за плечи, хмурился, пытаясь придумать наилучший выход. Воспоминание о компании гондольеров, кутящих в двух-трёх поворотах от места встречи с мальчиком, оказалось спасительным, и больше Амадори не раздумывал.
Сняв верхний сюртук, он накинул его пареньку на плечи. Не ахти какое спасение, но хорошая ткань хранила тепло тела маркиза, а потому хоть немного должна была согреть. Наклонившись, Данте подхватил мальчика одной рукой под колени, другой обнял за плечи и, выпрямившись, поднял его на руки. Юноша оказался болезненно лёгким, хотя, пожалуй, даже в лучшие времена вряд ли мог весить намного больше. Прижав свою неожиданную ношу к себе, Данте быстрым шагом, почти не испытывая затруднений от сомнительной тяжести на руках, направился в ту сторону, откуда пришёл. Ещё издалека он услышал говор гондольеров и как никогда ранее обрадовался звуку человеческих голосов.
«Они уже завершили работу на сегодня и решили отдохнуть с бутылочкой чего-то крепкого». «Нет, почтенный господин, они не настроены отказываться от своей идеи, если только»… «О да, конечно, синьор может не беспокоиться, за такие деньги его доставят в три весла со скоростью, которой могут позавидовать экипажи в городах на суше». «Что вы, синьор, о чём речь, никаких вопросов».
Деньги способны решить многое, и через несколько минут к маркизу подбежал мальчишка, сын кого-то из гондольеров. За мелкую монетку он с радостью согласился быстро сбегать по указанному синьором адресу и передать послание почтенному доктору Скарлатти, чтобы тот как можно скорее явился в палаццо Амадори. Обрадованный обещанием получить втрое сверх, если обернётся быстро, сын гондольера тут же растворился в темноте, а маркиз назвал уже свой адрес, попросив доставить его домой как можно быстрее. К приходу Скарлатти, старого доктора, не первый год являвшегося личным врачом Амадори и по совместительству за весьма немалое вознаграждение регулярно навещавшего приют для женщин, владельцем коего был маркиз, Данте надеялся более-менее привести незнакомого юношу в чувство. Или хотя бы согреть и напоить горячим. Предпринимать что-то ещё до осмотра опытного доктора было бы верхом неблагоразумия.
Всё время, пока гондола и впрямь довольно быстро двигалась в лабиринте венецианских каналов, Данте прижимал мальчика к себе, делясь своим теплом – погода стояла промозглая, от воды вдвойне веяло прохладой, к тому же, похоже, беднягу знобило. Амадори даже толком не разглядел свою находку, пока гондола не добралась до его палаццо и маркиз, расплатившись с гондольером, направился в свои владения, по-прежнему бережно прижимая к груди свою ношу.
- Джузеппе, горячий травяной чай, быстро. И приготовьте к приходу доктора Скарлатти тёплую воду и полотенца. И ещё воду для ванной, - едва войдя и увидев своего слугу, распорядился маркиз. Подумав, добавил: - Потом подготовьте гостевую комнату на втором этаже. Но это позднее.
Не задавая лишних вопросов и привычно не обращая внимания ни на что, кроме непосредственно приказов – словно хозяин явился не с неизвестным бесчувственным мальчиком на руках, а под руку с прекрасной девой в облике Мадонны, - слуга отправился выполнять приказ, а маркиз поднялся по лестнице на второй этаж палаццо, где находились его личные покои и несколько гостевых. Последние, конечно, всегда могли принять гостя, однако прежде следовало бы немного подготовить постель, проветрить, поэтому Данте решил, что пока лучше будет отнести мальчика в ту комнату, в благополучном состоянии которой уверен – в свою.
Войдя в спальню, где предусмотрительные слуги успели поставить два подсвечника по бокам от широкой кровати, Данте опустил мальчика на постель и, освободив от своего сюртука, внимательнее вгляделся в его лицо. И только сейчас маркиз смог толком рассмотреть свою находку – молочную кожу сейчас болезненно бледного, но всё же очаровательного лица, вьющиеся волосы, чуть затуманенные глаза в обрамлении густых ресниц. «Красивый…» - как будто мельком подумал Данте, невольно улыбнувшись, хотя тут же посерьёзнел.
- Надо снять с тебя одежду и укутать. Сейчас принесут горячего чаю, - глядя в глаза мальчику, проговорил маркиз, а ухоженные музыкальные пальцы уже пробежали к застёжкам на одежде нежданного подарка судьбы.
