Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле. ©N.Machiavelli
Беллатрикс никогда раньше не аппарировала втроём. Вернее, было дело - они с Роди кого-то хватали с двух сторон и синхронно аппарировали в заранее оговорённую точку. Но так, чтобы одной тащить на себе двух здоровенных лбов - нет, не по силушкам ей, до милорда и старого лимонного маразматика далеко. Но в этот момент она даже не задумывалась о том, удастся ли, просто действовала инстинктивно, по наитию, ведомая магией.
Никому не отрезало палец, пятку или даже прядь волос. После бешеной круговерти аппарации все трое вполне надёжно приземлились на расстоянии видимости от ближайших светящихся в темноте окон - та самая деревенька, название которой никак не всплывало в памяти, маячила неподалёку. Даррингтон-что-то-там... Стоунхэндж был в другой стороне - оттуда веяло почти физически ощущаемой магической мощью.
Ледяной ветер скользнул по трём лицам, обдал волшебников недружелюбным приветствием и бросил несколько колких снежинок. До снегопада, впрочем, было далеко, однако уже выпавший ранее снег скрипел под ногами.
- Дальше пешком, - всё так же отрывисто и скупо, как ранее, безэмоционально, выдавливая каждый слог с трудом, потому что гневное клокотание в груди мешало говорить, а от этого дикого вороньего карканья в глубине даже дышать становилось всё труднее. - Минут двадцать.
Дошли за десять. Или шаги выходили шире, а усталость не чувствовалась - как и холод, от которого Беллатрикс, аппарировавшая прямо в домашнем платье, позабыла защититься согревающими чарами, - или время в кои-то веки решило подыграть жалким смертным и не спешило бежать вперёд. Куда уж торопиться? Они и так вот-вот должны были столкнуться с неизбежным.
Воздух беззвучно звенел. Густой, почти осязаемый, он невидимо отделял место силы от территории вокруг, и после какого-то шага казалось, будто минуешь плотную занавесь или толщу воды. Сильный ветер, не утихавший весь путь до Стоунхэнджа, пропал мгновенно - в той же самой условной точке, невидимой глазу. Сопротивления не было, но по коже бежали мурашки, поднимались волоски на руках и шевелились волосы на затылке. И чувствовалось... нечто. Всеобъемлющее. Всепоглощающее. Великое. Мощное. Глубокое. И древнее - куда более древнее, чем камни вокруг.
Магия. Магия, которая была знакома всякому чистокровному, имеющему представление о фамильных заклятиях, держащих стены семейных владений. Магия, пульсирующая в венах всякого волшебника, хотя бы единожды прислушивавшегося к собственным чувствам. Магия, способная изменить мир. Магия, сама являющаяся частью мира. Целым миром.
Магия... и что-то ещё. Или не "что-то", а "какая-то" - всё ещё магия, но иная, незнакомая, чуждая...
Тело Родольфуса Лестрейнджа безвольной кучей валялось в нескольких метрах от одного из крупных камней, составлявших круг. Ещё тёплое, не успевшее лишиться всей крови - та растеклась по холодной земле и очень отчётливо виднелась на белом снегу, припорошившем землю. Странно, но на снегу не было ни единого следа, кроме тех, что оставили трое только что пришедших волшебников, однако и поверх тела Родольфуса снега не было. Как будто специально для того, чтобы можно было наблюдать за постепенно растущей алой лужей.
Камни позади тела были забрызганы кровью - почти красиво.
Голова валялась в десятке шагов от тела, и на застывшем лице бывшего главы рода Лестрейндж навсегда замерло выражение... Нет, не ужаса и не страха. Удивления.
Судя по тому, как выглядели остатки шеи, голову не отрубили, но словно оторвали одним движением, направленным со стороны центра круга - об этом говорили брызги крови на камнях. Вот только Пожиратели Смерти, убийцы и опытные по части причинения увечий волшебники никак не могли припомнить ни одного заклинания, способного привести к подобному результату.
Беллатрикс остановилась в центре круга камней, не приближаясь к телу Родольфуса. Луна не спешила выбраться из-за туч, но почему-то всё вокруг было видно с детальной точностью. Каждый камень. Каждый излом мёртвого тела. Каждая капля крови.
И полное отсутствие следов на белом снегу. Нетронутом, девственном и издевательски белом. Как смерть.
Никому не отрезало палец, пятку или даже прядь волос. После бешеной круговерти аппарации все трое вполне надёжно приземлились на расстоянии видимости от ближайших светящихся в темноте окон - та самая деревенька, название которой никак не всплывало в памяти, маячила неподалёку. Даррингтон-что-то-там... Стоунхэндж был в другой стороне - оттуда веяло почти физически ощущаемой магической мощью.
Ледяной ветер скользнул по трём лицам, обдал волшебников недружелюбным приветствием и бросил несколько колких снежинок. До снегопада, впрочем, было далеко, однако уже выпавший ранее снег скрипел под ногами.
- Дальше пешком, - всё так же отрывисто и скупо, как ранее, безэмоционально, выдавливая каждый слог с трудом, потому что гневное клокотание в груди мешало говорить, а от этого дикого вороньего карканья в глубине даже дышать становилось всё труднее. - Минут двадцать.
Дошли за десять. Или шаги выходили шире, а усталость не чувствовалась - как и холод, от которого Беллатрикс, аппарировавшая прямо в домашнем платье, позабыла защититься согревающими чарами, - или время в кои-то веки решило подыграть жалким смертным и не спешило бежать вперёд. Куда уж торопиться? Они и так вот-вот должны были столкнуться с неизбежным.
Воздух беззвучно звенел. Густой, почти осязаемый, он невидимо отделял место силы от территории вокруг, и после какого-то шага казалось, будто минуешь плотную занавесь или толщу воды. Сильный ветер, не утихавший весь путь до Стоунхэнджа, пропал мгновенно - в той же самой условной точке, невидимой глазу. Сопротивления не было, но по коже бежали мурашки, поднимались волоски на руках и шевелились волосы на затылке. И чувствовалось... нечто. Всеобъемлющее. Всепоглощающее. Великое. Мощное. Глубокое. И древнее - куда более древнее, чем камни вокруг.
Магия. Магия, которая была знакома всякому чистокровному, имеющему представление о фамильных заклятиях, держащих стены семейных владений. Магия, пульсирующая в венах всякого волшебника, хотя бы единожды прислушивавшегося к собственным чувствам. Магия, способная изменить мир. Магия, сама являющаяся частью мира. Целым миром.
Магия... и что-то ещё. Или не "что-то", а "какая-то" - всё ещё магия, но иная, незнакомая, чуждая...
Тело Родольфуса Лестрейнджа безвольной кучей валялось в нескольких метрах от одного из крупных камней, составлявших круг. Ещё тёплое, не успевшее лишиться всей крови - та растеклась по холодной земле и очень отчётливо виднелась на белом снегу, припорошившем землю. Странно, но на снегу не было ни единого следа, кроме тех, что оставили трое только что пришедших волшебников, однако и поверх тела Родольфуса снега не было. Как будто специально для того, чтобы можно было наблюдать за постепенно растущей алой лужей.
Камни позади тела были забрызганы кровью - почти красиво.
Голова валялась в десятке шагов от тела, и на застывшем лице бывшего главы рода Лестрейндж навсегда замерло выражение... Нет, не ужаса и не страха. Удивления.
Судя по тому, как выглядели остатки шеи, голову не отрубили, но словно оторвали одним движением, направленным со стороны центра круга - об этом говорили брызги крови на камнях. Вот только Пожиратели Смерти, убийцы и опытные по части причинения увечий волшебники никак не могли припомнить ни одного заклинания, способного привести к подобному результату.
Беллатрикс остановилась в центре круга камней, не приближаясь к телу Родольфуса. Луна не спешила выбраться из-за туч, но почему-то всё вокруг было видно с детальной точностью. Каждый камень. Каждый излом мёртвого тела. Каждая капля крови.
И полное отсутствие следов на белом снегу. Нетронутом, девственном и издевательски белом. Как смерть.
